Формы соучастия

По характеру выполнения

соучастниками объективной

стороны преступления

Соучастие

без

предварительного

соглашения

Соучастие

с предварительным

соглашением

Совершение преступления

группой лиц

(ч. 1 ст. 35 УК РФ)

Совершение преступления

группой лиц

по предварительному сговору

(ч. 2 ст. 35 УК РФ)

Совершение преступления организованной группой

(ч. 3 ст. 35 УК РФ)

Совершение преступления преступным сообществом (преступной организацией) (ч. 4 ст. 35 УК РФ)

По первому основанию выделяются две формы соучастия в преступлении:

1. простое соучастие (оно же называется соучастием без разделения ролей или соисполнительством) и

2. сложное соучастие (соучастие с разделением ролей или соучастие в тесном смысле этого слова).

Простое соучастие имеет место тогда, когда каждый из участ­ников преступления выполняет своими действиями объективную сторону совершаемого сообща преступления. Например, два лица избивают потерпевшего, причиняя его здоровью вред определен­ной степени тяжести. Сложное соучастие — это такая форма соучастия, когда между отдельными участниками преступления распределяются роли: кроме исполнителя, непосредственно вы­полняющего объективную сторону преступления, участвуют еще и другие соучастники — организатор, подстрекатель или пособ­ник (как все, так и любой из них).

Деление соучастия на простое и сложное отражается в квали­фикации преступления. При соисполнительстве действия всех со­участников квалифицируются по соответствующей статье Особен­ной части УК. При соучастии в тесном смысле действия организатора, подстрекателя или пособника подлежат еще допол­нительной квалификации по соответствующей части ст. 33 УК РФ (такое правило установлено в ч. 3 ст. 34 УК РФ).

Соучастие без предварительного соглашения есть совместное участие двух или более лиц в совершении преступления без пред­варительной договоренности. Такое соучастие может выражать­ся, например, в причинении телесных повреждений или соверше­нии убийства в коллективной драке, в изнасиловании и т. д. В этих случаях обычно происходит присоединение соучастников к испол­нителю, уже начавшему выполнять объективную сторону преступ­ления. Другие соучастники также «успевают» полностью или частично выполнить объективную сторону совершаемого преступ­ления. В русском дореволюционном уголовном праве такая фор­ма соучастия именовалась скопом (скопищем) и трактовалась как преступление толпы. Так, в соответствии с Уложением о наказа­ниях уголовных и исправительных (в редакции 1885 г.) одним из преступлений против общественной безопасности признавалось виновное участие в публичном скопище, если при этом было учи­нено насилие над людьми, похищение или истребление чужого имущества или другие противоправные действия (ст. 2691).

Соучастие без предварительного соглашения признается груп­повым в том случае, если в совершении преступления совместно участвовали два или более исполнителей (ч. 1 ст. 35 УК РФ).

В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном со­вершении преступления._ Обычно такой сговор касается места, времени или способа совершения преступления. Эта форма соучас­тия может сочетаться как с соисполнительством, так и с соучасти­ем в тесном смысле, т.е. с разделением ролей, однако в последнем случае должно быть не менее двух соисполнителей. Такая форма соучастия повышает опасность совершенного преступления и учи­тывается законодателем в качестве отягчающего (квалифицирую­щего) обстоятельства. Например, при краже (п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ), мошенничестве ( п. «а» ч. 2 ст. 159 УК РФ), присвоении или растрате (п. «а» ч. 2 ст. 160 УК РФ), грабеже (п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ), разбое (п. «а» ч> 2 ст. 162 УК РФ), вымогательстве (п. «а» ч. 2 ст. 163 УК РФ).

Так, Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что, на­пример, убийство признается совершенным группой лиц по пред­варительному сговору, если в нем участвовало два и более испол­нителей, заранее договорившихся о совместном его совершении, и каждый из них выполнял действия, составляющие часть объек­тивной стороны преступления. Действия же одного исполнителя и пособника (организатора, подстрекателя) не образуют группу и, следовательно, действия такого пособника не могут квалифици­роваться как соучастие в убийстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору¹.

По делу С., Ц., п. и М., осужденным за убийство и соучастие в убийстве из корыстных побуждений, совершенное по предвари­тельному сговору группой лиц, Верховный Суд Российской Феде­рации указал, что виновными в убийстве, совершенном по предва­рительному сговору группой лиц, могут быть признаны только те лица, которые принимали непосредственное участие в лишении жизни потерпевшего, т. е. содействовавшие совершению указан­ного преступления путем применения в отношении потерпевшего какого-либо насилия. Организаторы этого преступления, подстре­катели и пособники, непосредственно не применявшие физичес­кого насилия к потерпевшему на момент лишения его жизни, не предва­рительному сговору группой лиц. Само по себе наличие сговора на совершение убийства при осуществлении преступного умысла одним лицом нельзя признать достаточным для осуждения за убий­ство, как совершенное группой лиц¹.

В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено ус­тойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Данная форма соучастия отличается от предыдущей признаком устойчивости. Этот признак обычно предполагает умысел соучастников на соверше­ние не одного, а нескольких преступлений (например, организо­ванная группа создана для совершения квартирных краж). Одна­ко устойчивость может выражаться и в тщательности подготовки одного преступления. Пленум Верховного Суда РСФСР в своем постановлении «О судебной практике по делам о вымогательстве» от 4 мая 1990 г. (с последующими изменениями) указал: «Под ор­ганизованной группой, предусмотренной в качестве квалифици­рующего признака... следует понимать устойчивую группу из двух или более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких преступлений. Как правило, такая группа тщательно готовит и планирует преступление, распределяет роли между соучастниками, оснащается техникой и т. д.»². Совершение пре­ступления организованной группой применительно к ряду соста­вов предусматривается законодателем в качестве особо отягчаю­щего квалифицирующего признака преступления, например при краже (п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ), при мошенничестве (п. «а» ч. 3 ст. 159 УК РФ), при присвоении или растрате (п. «а» ч. 3 ст. 160 УК РФ), при грабеже (п.«а» ч. 3 ст.161 УК РФ), разбое (п. «а» ч. 3 ст. 162 УК РФ), вымогательстве (п. «а» ч. 3 ст. 163 УК РФ). Соглас­но ч. 6 ст. 35 УК РФ создание организованной группы в случаях, специально не предусмотренных Особенной частью УК, влечет ответственность за приготовление к тем преступлениям, для со­вершения которых она создана.

В соответствии с ч. 4 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организа­цией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организацией), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, со­зданных в тех же целях. Преступное сообщество — наиболее опас­ная форма соучастия. От организованной группы оно отличается признаком сплоченности и целевой установкой на совер­шение определенных тяжких и особо тяжких преступлений. Спло­ченность предполагает обычно наличие в преступной организа­ции сложных организационно-иерархических связей, тщательной конспирации, наличия в обороте значительных денежных средств, установление связей с правоохранительными органами (коррум­пированность), наличие системы защитных мер (внутренняя контрразведка), наличие охранников, боевиков и наемных убийц¹. Преступное сообщество, как правило, предполагает вооружен­ность соответствующей преступной организации новейшими ви­дами оружия, в том числе и зарубежного производства.

Специфика законодательной оценки преступного сообщества, связанная с его особой опасностью, состоит в том, что законода­тель сам факт создания преступного сообщества считает самосто­ятельным и оконченным преступлением. Так, состав организации преступного сообщества (преступной организации) образует со­здание преступного сообщества (преступной организации) для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, а равно ру­ководство таким сообществом (организацией) либо входящими в него структурными подразделениями, а равно создание объедине­ния организаторов, руководителей или иных представителей ор­ганизованных групп в целях разработки планов и условий для со­вершения тяжких и особо тяжких преступлений (ч.1 ст 210 УК РФ). Самостоятельным преступлением является и бандитизм (ст. 209 УК РФ), в том числе и создание устойчивой вооруженной группы (бан­ды) в целях нападения на граждан или организации, а равно руко­водство такой группой (бандой). В обоих случаях указанные дей­ствия квалифицируются по соответствующим статьям Особенной части УК. Кроме того, совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступного сообщества является отягчающим обсто­ятельством при назначении наказания (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ).

В соответствии с ч. 5 ст. 35 УК РФ лицо, создавшее организо­ванную группу или преступное сообщество (преступную органи­зацию) либо руководившее ими, подлежит ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных Особенной частью УК, а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом. Другие участ­ники организованной группы или преступного сообщества (пре­ступной организации) несут уголовную ответственность за учас­тие в них в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК, а также за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали.

Согласно ч. 7 ст. 35 УК РФ совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) влечет более строгое наказание на основании и в пределах, уста­новленных УК (как отмечалось, в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ эти обстоятельства признаются отягчающими наказание).

Совершение преступления организованной группой и преступ­ным сообществом есть проявление организованной преступнос­ти. Эта проблема волнует в настоящее время не только специалис­тов-юристов, но и все общество в целом. Внимание к ней активно привлекалось уже в первые перестроечные годы. Этим вопросом, например, занимался второй Съезд народных депутатов СССР, принявший в декабре 1989 г. специальное постановление по это­му поводу. Однако за прошедшие после этого годы проблема борь­бы с организованной преступностью еще более обострилась. Ор­ганизованная преступность вполне «вписалась» в условия перехода нашей экономики на рыночные рельсы. Сегодня она тесно связа­на со сферой наркобизнеса и порнобизнеса, с торговлей оружием, вымогательством и совершением других опасных преступлений.

В разработке понятия и признаков организованной преступ­ности значительная заслуга принадлежит представителям крими­нологической науки. Так, одним из самых полных ее определений является определение совокупности признаков, присущих органи­зованной преступности, предложенное О. В. Пристанской. К ним она относит:

1. материально-техническое и организационное обеспечение функционирования преступного объединения;

2. обеспечение безопасности, предусматривающее разработку комплекса мер конспирации и защиты от разоблачения, от нейтрализации всех форм социального контроля вплоть до обеспечения правовой помо­щи и организации противодействия правоохранительным органам;

3. финансирование: перераспределение по иерархическим звеньям преступного объединения полученных незаконным путем прибылей, создание определенного централизованного материального фонда для воспроизводства и расширения масштабов преступной деятельнос­ти, покрытия возможных расходов на случай ее разоблачения, оказа­ния материальной помощи участникам объединения;

4. централизованное информационное обеспечение;

5. неформальные, «субкультурные» нормативные предписания, обеспе­ченные комплексом мер наказания и поощрения.

Автор называет эти признаки основными подсистемами име­ющейся централизованной многоуровневой системы устойчивых преступных связей и добавляет к ним еще один признак организо­ванной экономической преступности — установление нелегаль­ных связей со сферами управления экономикой и охраной общест­венного порядка¹.

В период работы над проектом нового УК РФ предметом ост­рых дискуссий был вопрос о способах законодательного констру­ирования уголовно-правовых норм, направленных на борьбу с ор­ганизованной преступностью. По мнению ряда практических и научных работников, недостатки действовавшего тогда УК РСФСР заключались в этом отношении в том, что для привлечения к уго­ловной ответственности необходимо доказывать конкретную пре­ступную деятельность каждого участника организованной груп­пы и его связь с другими участниками совместно совершенного преступления. А это трудно (с чем нельзя не согласиться). Орга­низатор преступной группы может сам никого не убивать, не да­вать взяток, никого не обкрадывать. Поэтому делался вывод о не­обходимости включения в уголовный закон таких норм, которые бы позволяли привлекать к уголовной ответственности организа­торов преступных групп даже тогда, когда не будет доказательств их тесной связи с конкретными преступлениями. В связи с этим предлагалось в законе определить соучастие не только как совмест­ное участие двух и более лиц в совершении преступления, но и как умышленное совместное участие двух или более лиц в общей пре­ступной деятельности². Введение понятия «общая преступная де­ятельность» предполагает освобождение работников правоохра­нительных органов от обязанности выявлять и доказывать каждый преступный эпизод, согласованность преступных действий, вину и причинную связь между действиями конкретных исполнителей, с одной стороны, и организаторов, руководителей — с другой. «В анализе соучастия в деятельности важна общая связь преступни­ков (безотносительно к конкретным ее проявлениям в отдельных эпизодах деятельности)»³.

Для доказательства правильности такого нового подхода к оп­ределению соучастия в преступлении приводится немало ссылок на зарубежный опыт, например итальянский. Можно, однако, вспомнить и о нашем собственном отечественном опыте — это не такое уж далекое прошлое. Известный теоретик и практик «пра­вового» обеспечения сталинских репрессий А. Я. Вышинский так высказывался по поводу рассматриваемой проблемы: «Участие в группе, осуществляющей преступное действие, может влечь за со­бой ответственность участника этой группы даже в том случае, если сам он к этим преступным действиям непосредственного отноше­ния не имел и согласия на их совершение не давал... Участник пре­ступной группы должен быть признан ответственным за всякое конкретное преступление, если оно вытекает из общей преступ­ной: деятельности»¹. Таким образом, и по Вышинскому, понятие «общая преступная деятельность» — ключ к решению проблемы соучастия. Преступлений как таковых может и не быть, а «деятель­ность» будет. Вспомним, как А. Я. Вышинский применял свою те­орию на практике. «В деле право-троцкистского блока мы имеем именно такое соучастие в широком смысле этого слова... Для всех участников этого «блока» были общими, всеми ими принятыми и одобренными способами борьбы — средства, применяющиеся пра­во-троцкистскими изуверами (вредительство, диверсия, террор, шпионаж)... Это не исключает ответственности Бухарина за пре­ступления, совершенные этой группой, хотя, в силу своеобразной конспирации, применявшейся «блоком», о некоторых людях и не­которых фактах преступного характера Бухарин мог даже и не знать, как о некоторых людях и фактах преступного характера могли и не знать и даже не должны были знать некоторые участ­ники этого «блока»².

Значение практического применения теории соучастия в ши­роком смысле слова заключалось в том, что признание «общей преступной деятельности» исключало необходимость доказывать убийства, измену Родине и другие преступления. Если принять «новые» теоретические предложения, то следствие и в самом деле получит возможность легко доказать «общую преступную деятель­ность» вне связи с конкретными преступлениями. Однако истори­ческий опыт, в том числе и печальный отечественный опыт, надо учитывать. Как бы нам ни хотелось пресечь организованную пре­ступность, в правовом государстве, которое мы хотим создать, это можно делать только законными средствами. Иначе мы вновь от­крываем широкую дорогу произволу. Думается, что с принятием нового УК сделан значительный шаг в направлении усиленного уголовно-правового реагирования на феномен организованной преступности. Вместе с тем законодатель не пошел путем приня­тия «решительных» предложений о принесении в жертву борьбе с организованной преступностью основных демократических прин­ципов уголовного права.