8. Ошибка и ее уголовно-правовое значение

Ошибка — это неправильное представление лица о действительном юридическом или фактическом характере совершенного им действия или бездействия и его последствий.

Характер ошибки может оказывать серьезное влияние на ус­тановление субъективной стороны преступления, а следователь­но, и на решение вопроса об уголовной ответственности. Пробле­ма ошибки в уголовном праве тесно связана с принципом субъективной (виновной) ответственности и поэтому традицион­но рассматривается в разделе учебников о субъективной стороне преступления. В зависимости от характера заблуждения субъекта различаются юридическая и фактическая ошибки.

Юридическая ошибка — это неправильное пред­ставление субъекта о преступности или непреступности совер­шенного им деяния (действия или бездействия) и его последствий, юридической (уголовно-правовой) квалификации содеянного, а также о виде и размере наказания, которое может быть назначено за совершение этого деяния. В соответствии с этим в теории уго­ловного права и судебной практике принято различать четыре вида юридических ошибок:

1. ошибочное представление лица о преступности совершенных им дей­ствий (бездействия), в то время как уголовный закон не относит соот­ветствующее деяние к преступным и наказуемым. Например, лицо путем кражи похищает государственное имущество на сумму, не пре­вышающую минимального размера оплаты труда, установленного за­конодательством Российской Федерации на момент тайного завладе­ния лицом государственным имуществом, думая, что совершает уголовно наказуемую кражу. Однако на самом деле это деяние не образует состава преступления, а является административным правонарушением и соответственно влечет за собой применение мер" административного взыскания. Такие действия («мнимые преступле­ния») не являются преступными и наказуемыми и, следовательно, не влекут уголовной ответственности (хотя и могут нарушать нормы дру­гих отраслей законодательства и влечь за собой меры юридической ответственности, предусмотренные этими нормами);

2. неправильное представление лица о совершенном им деянии как не­преступном, тогда как в действительности такое деяние нарушает определенный уголовно-правовой запрет и является преступным и наказуемым. Разумеется, относительно многих (и наиболее опасных) преступлений такая ошибка практически не возникает. Вряд ли кто может ссылаться на незнание уголовно-правовой запрещенности та­ких преступлений, как, например, кража, убийство, изнасилование. В связи с этим в уголовном праве существует презумпция, происхожде­ние которой относится еще к древнеримскому праву — презумпция знания законов («незнание закона не освобождает от ответственнос­ти»). Однако надо иметь в виду, что презумпция — это общее правило, которое может быть и опровергнуто по конкретному уголовному делу.

При совершении ряда преступлений, особенно предусмотрен­ных бланкетными диспозициями уголовного закона (чаще всего преступлений неосторожных), иногда преступное деяние связы­вается с нарушением определенных специальных правил (норм), и уголовная ответственность обязательно предполагает в этих слу­чаях знание субъектом соответствующих инструкций, правил и других нормативных установлений. Так, в УК РФ есть целый ряд норм Особенной части, связанных с нарушением правил безопас­ности тех или иных работ (например, на объектах атомной энерге­тики — ст. 215 УК РФ, при производстве горных, строительных и иных работ — ст. 216 УК РФ, на взрывоопасных объектах — ст. 217 УК РФ и т. д.). В этих случаях изменение уголовно-правового за­прета может происходить и без изменения уголовного закона как такового, а в связи с изменением нормативных актов других от­раслей права. При этом если субъект не ознакомлен с новыми пра­вилами или инструкциями, изменяющими содержание уголовно-правового запрета, он не может быть привлечен к уголовной ответственности, так как в его действиях отсутствует как умыш­ленная, так и неосторожная вина.

Подобная же ситуация хотя и редко, но может возникнуть и в связи с принятием нового уголовного закона, криминализирующего деяние, до того находившееся вне сферы уголовно-правово­го регулирования. Если при этом будет доказано, что лицо не зна­ло о новом уголовно-правовом запрете и, что особенно важно, не могло его знать, оно должно быть освобождено от уголовной от­ветственности.

Например, 10 февраля 1941 г. был издан Указ Президиума Вер­ховного Совета СССР «О запрещении продажи, обмена и отпуска на сторону оборудования и материалов и об ответственности по суду за эти незаконные действия» (вызванный подготовкой Со­ветского государства к войне с Германией). В соответствии с этим Указом к двум годам лишения свободы был осужден 3. за то, что, будучи начальником карьера, продал 19 февраля 1941 г. 3420 кг каменного угля совхозу. Пленум Верховного Суда СССР прекратил дело за отсутствием в действиях 3. состава преступления, ука­зав при этом: «Материалами дела установлено, что газеты, в кото­рых опубликован Указ от 10 февраля 1941 г., были получены в карь­ере 22 февраля 1941 г. Об издании Указа не могли узнать и по радио, так как на карьере радиоустановки не было. Таким образом, в момент продажи угля, 19 февраля 1941 г., 3. не мог знать об издании Указа»¹.

3. ошибочное представление лица о юридической квалификации совер­шенного им деяния. Например, лицо совершает присвоение чужого имущества, вверенного виновному (ст. 160 УК РФ), а думает, что со­вершает кражу (ст. 158 УК РФ). Юридическая квалификациям от­носится к обстоятельствам, характеризующим интеллектуальный и волевой моменты умысла и неосторожности, а потому не влияет на вину и ответственность. Лицо будет отвечать за то преступление, ко­торое оно фактически совершило, а не за то, которое, по его мнению, оно совершало;

4. ошибочное представление лица о виде и размере наказания, которое может быть назначено за совершенное им преступление. Эта ошибка также не влияет на вину и ответственность лица, так как и это обсто­ятельство находится за пределами умысла и неосторожности.

Фактическая ошибка — это неправильное представле­ние лица о фактических обстоятельствах, относящихся к объекту и объективной стороне совершенного им преступления. К таким ошибкам относятся:

1. ошибка в объекте преступления;

2. ошибка относительно фактических обстоятельств, образующих объ­ективную сторону состава преступления.

Ошибка в объекте — это заблуждение субъекта отно­сительно социального и юридического содержания объекта пре­ступного посягательства. Наиболее типичной разновидностью этой ошибки являются случаи, когда субъект ошибочно полагает, что посягает на один объект, а в действительности причиняет ущерб другому объекту уголовно-правовой охраны. Например, лицо тай­но похищает со склада вооружения ящик, думая, что в нем нахо­дятся боеприпасы, однако в действительности похищает ящик с форменной обувью. Посягательство на воображаемый объект об­разует состав хищения оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств (ст. 226 УК РФ). Фактически совершенное хищение образует состав кражи чужого имущества (ст. 158 УК РФ). В первом случае объектом является общественная безопас­ность, во втором — собственность. Объекты эти юридически не­равноценны, так как за преступное посягательство на первый объ­ект установлено более строгое наказание, чем за посягательство на второй. В связи с этим содеянное следует квалифицировать по направленности умысла как покушение на хищение боеприпасов, т.е. по ч. 3 ст. 30 и ст. 226 УК РФ.

От ошибки в объекте следует отличать ошибку в пред­мете преступного посягательства и в личности потерпевшего. Сама по себе такая ошибка не имеет уголовно-правового значе­ния. Например, лицо похищает у иностранного гражданина бумаж­ник, думая, что в нем находится иностранная валюта, а в действи­тельности завладевает крупной денежной суммой в рублях. В обоих случаях лицо должно привлекаться к ответственности за кражу чужого имущества (ст. 158 УК РФ), в том числе и при фактичес­кой ошибке в предмете похищаемого. Однако в отдельных случа­ях такая ошибка может влиять на квалификацию содеянного. Это будет тогда, когда посягательство на предполагаемый предмет до­лжно квалифицироваться по той же статье УК РФ, что и посяга­тельство на фактический предмет, но при отягчающих обстоятель­ствах. Так, если в приведенном примере с похищением бумажника с предполагаемой иностранной валютой виновный оценивал раз­мер похищаемого (в переводе на российские рубли) в сумме, кото­рая в пятьсот раз превышает минимальный размер оплаты труда, а в действительности завладел бумажником, в котором находилась отечественная валюта на сумму, в пятнадцать раз превышающую минимальный размер оплаты труда, такая ошибка будет иметь уголовно-правовое значение. Дело в том, что кража фактически по­хищенного лицом квалифицируется либо как кража без отягчаю­щих обстоятельств (ч. 1 ст. 158 УК РФ), либо как кража с причинением значительного ущерба потерпевшему по п. «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ, а кража в предполагаемых размерах похищенно­го — как кража в крупных размерах по п. «б» ч. 3 той же статьи УК. Последняя наказывается значительно строже. В связи с этим такая ошибка должна учитываться при квалификации содеянно­го, и фактически совершенная лицом кража должна квалифици­роваться как покушение на кражу в крупном размере (т. е. по ч. 3 ст. 30 и п. «б» ч. 3 ст. 158 УК РФ).

Ошибка в личности потерпевшего заключается в том, что субъект, желая посягнуть, например, на жизнь одного лица, в действительности посягает на жизнь другого лица, принимая его за первое. Обычно такая ошибка не влияет ни на квалификацию содеянного, ни на уголовную ответственность и наказание винов­ного. Для состава убийства личность конкретного потерпевшего не имеет значения. Однако на практике могут быть случаи, когда ошибка в личности потерпевшего одновременно будет означать и ошибку в объекте преступления. Допустим, виновный намеревал­ся угрожать судье в связи с рассмотрением последним конкретно­го судебного дела. Однако по ошибке угрожает потерпевшему, лишь внешне похожему на указанное лицо. Первое деяние (угроза судье) само по себе должно квалифицироваться по ч. 1 ст. 296 УК РФ (максимум санкции — до 3 лет лишения свободы). Второе в отличие от первого квалифицируется по ст. 119 УК РФ и наказы­вается менее строго. В связи с этим при такой ошибке в личности потерпевшего содеянное по направленности умысла должно ква­лифицироваться как покушение на задуманное преступление (т. е. по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 296 УК 'РФ).

Ошибка относительно фактических обстоя­тельств, образующих объективную сторону состава преступления. Этот вид ошибки заключается:

1. в ошибке относительно характера совершенного действия или без­действия;

2. в ошибке относительно наступления общественно опасных последст­вий;

3. в ошибке в развитии причинной связи.

Ошибка относительно характера совершенно­го действия или бездействия заключается в том, что лицо ошибочно не считает свое деяние общественно опасным, хотя на самом деле оно является таковым и образует состав преступления. Например, лицо сбывает фальшивую денежную купюру, не осоз­навая этого (не знает, что купюра является фальшивой). В этих случаях всегда исключается ответственность за умышленное пре­ступление, и речь может идти лишь о неосторожной вине тогда, когда лицо хотя и не предвидело того, что его действие (бездейст­вие) является общественно опасным, но должно было и могло это предвидеть. В случае со сбытом фальшивой денежной купюры в связи с тем, что уголовная ответственность за изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186 УК РФ) связывается лишь с умышленной виной, лицо освобождается от уголов­ной ответственности за отсутствием в его деянии состава преступ­ления. Другое дело, когда, допустим, медицинская сестра по ошибке путем инъекции вводит в организм пациента вместо необходимого лекарства другой препарат, в результате чего наступает смерть потерпевшего. В этом случае также налицо ошибка относительно характера совершенного действия или бездействия. Однако в от­личие от первого случая (со сбытом по ошибке фальшивой денеж­ной купюры) уголовная ответственность за причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 109 УК РФ) свя­зывается как раз с неосторожной формой вины. В данном случае медсестра не предвидела своей ошибки, но должна была и могла ее предвидеть. Налицо неосторожная вина в виде преступной не­брежности, и в связи с этим медсестра не освобождается от уго­ловной ответственности.

Ошибка относительно общественно опас­ных последствий чаще всего заключается в ошибочном представлении лица о размере причиненного преступлением вре­да. При этом, как правило, возможны два варианта уголовно-правовой оценки такой ошибки. Во-первых, субъект ошибочно счита­ет, что причиненный им вред будет меньшим, чем тот, который он в действительности причиняет. Например, лицо наносит потерпев­шему удар кулаком в лицо, думая этим причинить легкий вред его здоровью (ст. 115 УК РФ). Однако от удара потерпевший падает на асфальт и разбивается насмерть. В этом случае ошибка исклю­чает ответственность за умышленное причинение допущенного вреда, т. е. в конкретном случае — смерть. Однако субъект подле­жит ответственности за причинение смерти по неосторожности (ч. 1 ст. 109 УК РФ), так как, нанося потерпевшему удар в лицо, он не предвидел, что в результате этого потерпевший упадет на ас­фальт и расшибется насмерть, хотя должен был и мог предвидеть возможность такого последствия.

Второй вариант данного вида фактической ошибки заключа­ется в ошибочном представлении виновного о количественном размере причиненного им ущерба. Например, лицо вскрывает сейф, намереваясь совершить кражу чужого имущества в крупном размере, однако в сейфе оказывается небольшая сумма денег. Та­кая ошибка свидетельствует о том, что виновный сделал все для наступления желаемого преступного результата, однако тот не наступил по обстоятельствам, не зависящим от воли виновного. В связи с этим лицо будет отвечать не за фактически оконченную кражу небольшой суммы, а за покушение на кражу в крупных раз­мерах (ст. 30 и п. «б» ч. 3 ст. 158 УК РФ). Однако содержание та­кой ошибки может быть и несколько иное. Дело в том, что в соот­ветствии с примечанием 2 к ст. 158 УК РФ кража (как и любое другое хищение чужого имущества) считается совершенной в круп­ных размерах, если стоимость похищенного имущества в пятьсот раз превышает минимальный размер оплаты труда, установленный законодателем на момент совершения преступления. Поэтому вполне возможна ситуация, когда виновный, вскрывая сейф, на­меревался похитить денежную сумму, например, в тысячу раз пре­вышающую минимальный размер оплаты труда, а фактически в сейфе оказалась сумма, превышающая этот размер в пятьсот раз, которую он и присвоил. Такая ошибка не имеет уголовно-правового значения, так как законодатель установил лишь минималь­ный предел крупного размера хищения, и любой размер, превы­шающий этот предел, будет считаться крупным.

Ошибка в оценке развития причинной связи заключается в неправильном представлении лица о причинно-следственной за­висимости между совершенным им деянием (действием или без­действием) и наступившими общественно опасными последствия­ми. При этом уголовно-правовое значение приобретает лишь такая ошибка в развитии причинности, которая приводит к наступле­нию иного преступного результата, являющегося основанием для иной уголовно-правовой оценки содеянного. Например, виновный напал на потерпевшего по мотиву мести и с целью убийства нанес ему несколько ударов молотком по голове. Думая, что тот мертв, он бросил его в озеро. В действительности же оказалось, что смерть потерпевшего наступила не в результате нанесения ему ударов молотком, а от утопления. Преступные действия лица в этом слу­чае как бы раздваиваются на два преступления: причинение тяж­ких телесных повреждений и убийство. Учитывая же психическое отношение виновного к наступившим последствиям, он должен нести ответственность за покушение на умышленное убийство (преступник сделал все для того, чтобы наступила смерть потер­певшего, но результат не наступил по причинам, не зависящим от воли виновного) и за причинение смерти по неосторожности (бро­сая потерпевшего в озеро, преступник не предвидел, что он уто­нет, поскольку не сознавал, что он еще жив, но должен был и мог это предвидеть).

Вместе с тем не имеет уголовно-правового значения своего рода «техническая» ошибка относительно развития причинной связи, в конечном счете приводящая к тому же юридически значимому (уголовно-правовому) последствию. Допустим, субъект с целью убийства потерпевшего стреляет в него, целясь ему в сердце, а по­падает в голову. В случае наступления смерти потерпевшей ви­новный будет отвечать за умышленное убийство. Или, допустим, с целью убийства виновный сбрасывает потерпевшего с моста в воду, думая, что тот утонет, но потерпевший умирает от удара головой об опоры моста. Такое отклонение в развитии причинной связи также носит чисто технический характер и не имеет уголовно-правового значения.