2. Виды соучастников

В соответствии с ч. 1 ст. 33 УК РФ различаются следующие виды соучастников преступления: исполнитель, организатор, подстрека­тель и пособник.

И

Виды соучастников

Исполнитель

возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных УК (ч. 2 ст. 33 УК РФ). Непосред­ственное совершение преступления означает непосредственное вы­полнение объективной стороны соответствующего преступления. Вспомним приведенный ранее пример соучастия в разбойном на­падении. Тот, кто непосредственно совершил нападение на потер­певшего с целью завладения его имуществом с угрозой немедлен­ного применения насилия с использованием при этом пистолета, и является исполнителем этого преступления. Исполнителей мо­жет быть и двое, и более. И в этом случае вовсе не обязательно, чтобы действия лиц, признаваемых в конкретном случае исполни­телями, обязательно были фактически тождественными. Более того, они могут быть и разнородными с технической стороны, но с юридической стороны они должны быть обязательно однородны­ми — непосредственно образовывать объективную сторону совер­шаемого преступления. Рассмотрим еще раз наш пример с разбой­ным нападением, но с некоторыми изменениями. Один из преступников угрожал потерпевшему пистолетом, а другой в это время отбирал у него имущество. И тот и другой должны быть признаны исполнителями преступления, поскольку, несмотря на различный характер

исполнительства, оба они непосредственно выполняли объективную сторону разбойного нападения.

В УК РФ содержится специальная оговорка, что исполните­лем, как отмечалось, является и тот, кто совершает преступление посредством использования других лиц, в силу закона не подле­жащих уголовной ответственности. Речь в этих случаях идет об использовании либо несовершеннолетнего, не достигшего возрас­та уголовной ответственности, либо невменяемого. Так, в приве­денном выше примере взрослый преступник направляет двенад­цатилетнего подростка в квартиру через форточку с целью кражи. В этом случае считается, что объективную сторону кражи (тайное хищение чужого имущества) совершает взрослый преступник, ис­пользовавший подростка как своеобразное орудие преступления. Точно так же исполнителем будет признано и лицо, которое под­стрекало невменяемого к совершению преступления, допустим к убийству, и вложило в его руки с этой целью топор.

Следует отметить, что судебная практика в некоторых случаях отступает от правила о том, что совершение субъектом преступле­ния совместно с лицом, не подлежащим уголовной ответственнос­ти, не признается соучастием в преступлении. Такое исключение, в частности, сделано для квалификации группового изнасилова­ния. Так, в соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда РФ «О судебной прак­тике по делам об изнасиловании» от 22 апреля 1992 г. действия участника группового изнасилования подлежат квалификации именно как изнасилование, совершенное группой лиц (следова­тельно, в соучастии) независимо от того, что отдельные участники преступления не были привлечены к уголовной ответственности ввиду их невменяемости, либо в силу недостижения возраста, с которого наступает уголовная ответственность, или по другим предусмотренным законом основаниям¹. В этом случае речь, разу­меется, не идет о признании соучастниками лиц, которые не спо­собны быть субъектом преступления, т.е. не подлежат уголовной ответственности. Смысл указанного судебного толкования заклю­чается в другом: годный субъект, использовавший для соверше­ния преступления невменяемого или лицо, не достигшее возраста уголовной ответственности, должен нести повышенную уголовную ответственность, которая предусмотрена за групповое изнасило­вание, т.е. совершенное при отягчающих обстоятельствах. Дума­ется, что такое уточнение справедливо, особенно с учетом необхо­димости усиленной уголовно-правовой охраны потерпевших от этого преступления.

Точно так же и в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о грабеже и разбое» от 22 марта 1966 г. (с последующими изменениями) указывалось, что действия участников разбойного нападения или грабежа квалифицируются как совершенные по предварительному сговору группой лиц не­зависимо от того, что отдельные участники преступления в силу недостижения возраста уголовной ответственности или по другим предусмотренным законом основаниям не были привлечены к уго­ловной ответственности¹. Однако, в постановлении Пленума «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» от 27 декабря 2002г. Верховный суд применительно к этим преступлениям отказался от прежней позиции². И это уточнение сделано по тем же ос­нованиям, что и при квалификации группового изнасилования (учет интересов потерпевших).

Другие соучастники преступления (организатор, подстрека­тель, пособник) в отличие от исполнителя не выполняют непосредственно действий, образующих объективную сторону совмест­но совершаемого преступления. Их опасность заключается в том, что они способствуют совершению преступления.

Организатор — это лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а также лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество либо руководившее ими (ч. 3 ст. 33 УК РФ). Организатор — это инициатор или руководитель подготовки совершения преступле­ния. Он подбирает участников преступления, распределяет роли между соучастниками. Следует отметить, что среди всех соучаст­ников организатор — наиболее опасный преступник, что учиты­вается при назначении ему наказания (содержание понятий орга­низованной группы и преступного сообщества будет раскрыто при изложении вопроса о формах соучастия в преступлении).

Подстрекатель — это лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом (ч. 4 ст. 33 УК РФ). Склонить — значит породить у другого соучастника умысел на совершение преступления. Под­стрекательская деятельность в принципе возможна по отношению к любому соучастнику, однако чаще всего подстрекатель склоняет к совершению преступления исполнителя. Способы подстрекатель­ской деятельности могут быть самыми разнообразными: уговоры, обещания, подкуп, обман, разжигание низменных чувств (завис­ти, мести и т. д.).

Иногда исполнитель действует под влиянием психического воздействия на него другого лица, но сам не осознает этого. Мож­но ли признать такое находящееся в тени лицо подстрекателем, соучастником преступления? В художественной литературе есть классический образец такого явления. В бессмертной трагедии Шекспира Яго, по мнению Отелло, «малый кристальной честнос­ти», убедил его в измене Дездемоны, что и послужило причиной ее убийства. Подстрекатель ли Яго? Думается, да. Именно он по-­

родил у Отелло решимость совершить убийство якобы неверной ему жены. Однако в жизни возможны и другие ситуации. Деятель­ность того или иного человека подчас объективно служит подстре­кательством к преступлению. Но если у этого «подстрекателя» отсутствовал такой умысел, он не может быть осужден за соучас­тие в преступлении.

Так, Гуреев рассказал собутыльникам, что у его знакомого Пет­рова есть картины, имеющие значительную ценность. При этом он выразил удивление, что Петров оставляет их без всякой охраны, когда уходит на работу. Один из собутыльников проник в квартиру Петрова и украл две картины. Суд не признал Гуреева подстрека­телем к краже, так как тот сообщал указанную информацию не с целью склонить кого-либо к совершению преступления: он не пред­видел, что в результате его сообщения будет совершена кража.

Может быть и так, что исполнитель уверен, что действует под влиянием, по наущению другого лица. Деятельность последнего, как и в предыдущем случае, объективно является подстрекатель­ской. Однако сам «подстрекатель» также не ставит такой цели и вообще не осознает, что своим поведением способствует соверше­нию преступления. Такая картина убедительно нарисована в ро­мане Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы».

Между Дмитрием Карамазовым и его отцом назревает острей­ший конфликт, могущий окончиться тем, что сын убьет отца. Стар­ший брат Дмитрия Иван ничего не имеет против того, чтобы «один гад съел другую гадину». Родственные чувства, по его мнению, пус­тяк и предрассудок. Для разума же нет ничего непозволительного. Тупой, нравственно омерзительный Смердяков под влиянием Ива­на делает вывод, что раз «Бога нет, значит, все дозволено», значит, можно ради трех тысяч рублей убить старого Карамазова. Как из­вестно, он это и делает. В глазах Смердякова Иван Карамазов — человек, подстрекавший его к убийству. После совершенного им преступления он говорит Карамазову: «... Вы виновны во всем... Потому и хочу вам в сей вечер это в глаза доказать, что главный убивец во всем здесь единый вы-с, а я только самый не главный, хотя это и я убил. А вы самый законный убивец и есть!»¹

Хотя убийство, совершенное Смердяковым, находится в при­чинной зависимости от поведения Ивана Карамазова, тем не ме­нее здесь нет той внутренней совместности их действий, о кото­рой упоминалось ранее. Иван Карамазов допускал возможность совершения убийства Смердяковым, но для признания его поступ­ков подстрекательством к убийству этого мало. Подстрекатель к убийству не только желает чьей-то смерти и того, чтобы кто-то ее причинил, но и сознательно воздействует на исполнителя в направ­лении желаемого результата.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении по одному делу указал, что «ответственность за подстрекательство к убийст­ву может наступить лишь в случае, если виновный, имея намерение лишить жизни потерпевшего, склонил к этому исполнителя преступления»¹.

Все приведенные примеры порождают вопрос о том, требуется ли для подстрекательства обязательно двусторонняя субъектив­ная связь, или же соучастие в таких случаях возможно и при од­носторонней субъективной связи. В теории уголовного права этот вопрос решается неоднозначно, высказываются мнения как «за», так и «против» признания односторонней субъективной связи ос­нованием для признания соучастия в преступлении. По моему мнению, анализ приведенных ситуаций позволяет сделать вывод о том, что и односторонняя субъективная связь может быть иногда положена в основу признания в конкретном случае наличия со­участия в преступлении.

Это возможно тогда, когда подстрекатель желает возбудить в исполнителе или в другом соучастнике намерение совершить пре­ступление, хотя исполнитель и не осознает истинной подстрека­тельской роли другого соучастника (Яго — Отелло). В противо­положных же случаях, когда лишь исполнитель считает, что действует в соответствии с желанием мнимого подстрекателя, но последний не осознает своей подстрекательской роли и не направ­ляет свою волю на совершение преступления исполнителем, со­участие отсутствует и за совершенное преступление подлежит от­ветственности только исполнитель (Гуреев, Смердяков).

Иногда попытка подстрекателя склонить кого-либо к соверше­нию преступления оказывается безуспешной. Такое неудавшееся подстрекательство рассматривается как умышленное создание ус­ловий для совершения преступления и квалифицируется как при­готовление к преступлению.

Пособником признается лицо, содействовавшее соверше­нию преступления советами, указаниями, предоставлением инфор­мации или средств совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступ­ника, орудия или средства совершения преступления, следы пре­ступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы (ч. 5 ст. 33 УК РФ).

Объективная сторона пособничества выражается в оказании исполнителю преступления помощи в совершении преступления либо в заранее данном обещании оказать разнообразную помощь в сокрытии преступления. Пособничество может быть физичес­ким и интеллектуальным. Физическое пособничество выражается в совершении действий, способствующих (помогающих) исполнителю выполнить объективную сторону преступления. Эти дейст­вия заключаются в предоставлении средств совершения преступ­ления (например, предоставление огнестрельного или холодного оружия, орудий взлома, предоставление транспорта для соверше­ния хищения в крупных размерах) или в устранении препятствий (например, отключение сигнализации). Интеллектуальное пособ­ничество заключается в оказании помощи в совершении преступ­ления путем дачи советов, указаний, в предоставлении информа­ции (например, о времени отсутствия хозяев квартиры, которую намереваются обокрасть), а также в заранее данном обещании скрыть преступника, оружие или иные средства совершения пре­ступления или предметы, добытые преступным путем, либо при­обрести или сбыть такие предметы.

Интеллектуальное пособничество, выражающееся в содейст­вии исполнителю советами и указаниями, сближает его с подстре­кательством. Однако в отличие от последнего эти советы и указа­ния не возбуждают у лица решимости на совершение преступления (не порождают у него умысла), а лишь поддерживают уже сфор­мировавшийся умысел. И в этом случае пособник помогает, облег­чает (своими советами, указаниями) реализацию умысла в преступ­ном деянии. Сама по себе деятельность по укрывательству, не обещанная заранее, не образует пособничества как разновиднос­ти соучастия в преступлении. Это, как будет показано чуть позже, является разновидностью прикосновенности к преступлению. Пособничество в таких случаях выражается именно в заранее дан­ном обещании относительно укрывательства совершенного ви­новным преступления.

В практике встречаются такие ситуации, когда лицо формально не дает обещания укрыть преступника или, допустим, похищенное им, но это вытекает из его поступков. Содаков, например, в тече­ние двух лет скупал для перепродажи товары, похищаемые Суриловым, Смирновым и Рогозиным. Всего он скупил 19 тонн бензина, 15 тонн автола, большое количество строительных материалов. В этом случае систематическая скупка краденого позволяет считать Содакова соучастником (пособником) хищения. С одной стороны, есть причинная связь между его действиями и действиями расхи­тителей (последние всякий раз, похищая чужое имущество, были уверены, что сумеют сбыть похищенное), а с другой — сам пособ­ник был заинтересован в хищениях, которые совершали исполни­тели. Он осознавал свою связь с исполнителями и желал присое­диниться к их преступной деятельности.