Виды неосторожности

Легкомыслие

При умысле (в равной степени прямом или косвенном) предвидение носит конкретный характер, а при легкомыс­лии — абстрактный. Это означает, что при умысле виновное лицо предвидит, что неизбежный или возможный результат насту­пит именно от его конкретного действия (бездействия), совершен­ного в данный момент, в определенной обстановке и при опреде­ленных обстоятельствах. Нанося потерпевшему удар ножом в грудь, лицо предвидит, что именно этот удар (его удар), удар этим но­жом может причинить смерть этому потерпевшему. Совсем иным содержанием обладает интеллектуальный момент при преступном легкомыслии. Лицо абстрактно предвидит наступление преступ­ных последствий своего действия (бездействия). Так, водитель ав­томашины, превышающий дозволенную скорость, вообще (в прин­ципе) предвидит, что это может привести к столкновению с пешеходом. И это предвидение носит не конкретный, а именно об­щий, т.е. абстрактный, характер. Лицо, предвидя указанные опас­ные последствия вообще (в принципе), исключает их наступление в своем конкретном случае. Оно считает, что такие последствия наступают при сходных обстоятельствах у других водителей, для себя же исключает их наступление, так как надеется, что с ним, как опытным водителем, подобное не произойдет (т.е. он избежит столкновения с пешеходом и причинения ему вреда).

Однако главное отличие легкомыслия от умысла (в первую оче­редь от косвенного) заключается в волевом моменте. Последний при легкомыслии как разновидности неосторожной вины характеризуется тем, что лицо без достаточных к тому оснований рас­считывало на предотвращение общественно опасных последствий своего деяния (в УК РСФСР 1960 г. указывалось, что лицо «легко­мысленно рассчитывало на их предотвращение»). В отличие от косвенного умысла воля лица при преступном легкомыслии направ­лена на предотвращение преступных последствий своего действия или бездействия. Лицо рассчитывает на конкретные реальные об­стоятельства, которые, по его мнению, способны предотвратить наступление преступного результата. Так, в приведенном приме­ре водитель рассчитывает на свое профессиональное мастерство, на свой достаточно продолжительный безаварийный опыт вожде­ния автомашины, на ее исправное техническое состояние, на хо­рошее состояние дорожного покрытия и т. д. и т. п. К сожалению (несмотря на эти надежды), в конкретной ситуации такой расчет оказывается ошибочным, водитель автомашины все-таки наезжа­ет на пешехода и причиняет ему смерть. Неосновательность, оши­бочность расчета и превращает подобное психическое отношение к последствиям совершенного деяния в преступное легкомыслие, а само деяние — в преступление.

Ярким примером неосторожного преступления, совершенного по легкомыслию, может служить дело Ш. Последний в целях предупреждения кражи рыбы из мережи (рыболовная снасть) сделал сигнализацию. Для этого он из своего дома к мосткам, с которых ставились в реку мережи, провел провода и подключил их к элек­тросети с напряжением в 220 вольт, а в доме установил звонок. Ночью подростки О. и С., придя на реку ловить рыбу, решили обре­зать снасти, державшие мережи, чтобы спустить их по течению, так как этими мережами был закрыт доступ рыбе вверх по течению реки. При этом они решили разъединить провод с электро­сигнализацией. Во время разъединения проводов плоскогубцами О. был убит электротоком.

На допросах Ш. признавал, что он предвидел возможность на­ступления тяжких последствий (об этом свидетельствовали и дру­гие материалы дела). Ш. не скрывал от окружающих проведение им сигнализации. Об этом знали жители деревни, в том числе и подростки, пришедшие в день происшествия ловить рыбу возле установленных мереж. Из дела видно, что Ш. предупреждал сосе­дей, чтобы они не допускали своих детей к тому месту, где была проводка сигнализации, а также показывал ее пастухам. По делу установлено, что проводка сигнализации Ш. была сделана у него в огороде по земле, кустам, покрыта ветками и разным мусором, а при подходе к реке под пешеходной тропинкой зарыта в землю. Для проводки Ш. выбрал провод с хорошей изоляцией, выдержи­вающей напряжение до 1000 вольт. Контакты и провода были изо­лированы. Для понижения напряжения Ш. перед звонком устано­вил лампочку, а сигнализацию включал только в том случае, если сам был дома.

Ш. был осужден за убийство О. с косвенным умыслом. Однако Пленум Верховного Суда СССР справедливо переквалифициро­вал его действия на статью УК о неосторожном убийстве, указав, что «в данном случае Ш. проявил преступную самонадеянность, поскольку он знал об опасности, которую представляет для чело­века электроток напряжением 220 вольт, но легкомысленно на­деялся на предотвращение тяжких последствий. При этом он рас­считывал не «а случайность, а на такие объективные факторы, ко­торые, по его мнению, исключали возможность наступления тяжких последствий».

Второй разновидностью неосторожной вины является преступ­ная небрежность.

В соответствии с ч. 3 ст. 26 УК РФ преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть.

Интеллектуальный момент преступной небрежности резко от­личается от интеллектуального момента как умысла (прямого и косвенного), так и преступного легкомыслия. При преступной не­брежности лицо не предвидит возможности наступления обще­ственно опасных последствий своего деяния. Таким образом, ин­теллектуальный момент этой разновидности неосторожной вины характеризуется отсутствием в сознании виновного оценки своего поведения как общественно опасного. Это своего рода интеллек­туальный момент со знаком «минус». Поэтому сущность вины в этом случае заключается не в интеллектуальном, а в волевом мо­менте, ибо только в связи с волевым моментом данное психичес­кое отношение получает уголовно-правовую оценку.

Законодательное определение волевого момента преступной небрежности связывается с двумя критериями — объективным («должно было») и субъективным («могло их предвидеть»; имеется в виду предвидение наступления вредных последствий). В тео­рии и судебной практике объективный критерий связан с обязан­ностями лица, основанными на законе, профессиональном стату­се лица, общепринятых правилах общежития, предполагающими предвидение лицом наступления общественно опасных последст­вий своего действия или бездействия. В западноевропейской юри­дической литературе такой критерий удачно именуется критери­ем «среднего человека». Имеется в виду, что у конкретного лица наличие возможности предвидения наступления вредных послед­ствий своего деяния признается тогда, когда при данных обстоя­тельствах эти последствия мог предвидеть «средний благоразум­ный человек» или, если это относится к области специальных знаний, «средний специалист», обладающий обычной для данной профессии квалификацией («средний» врач, «средний» инженер, «средний» электромонтер и т. д.).

Однако установление одного лишь объективного критерия еще не превращает соответствующее психическое отношение в преступную небрежность как разновидность неосторожной вины. Для этого требуется обязательное установление еще и субъектив­ного критерия. Последний означает уже индивидуальную способ­ность конкретного лица (если для этого требуются специальные познания, то конкретного врача, инженера, электромонтера и т. д.) предвидеть наступление преступных последствий («могло их предвидеть»). Имеется в виду, что лицо могло предвидеть на­ступление вредных последствий в силу своих личных качеств, квалификации и особенностей обстоятельств, при которых было совершено общественно опасное деяние, приведшее к преступным последствиям.

3. и К. были осуждены за умышленное убийство С. при отягча­ющих обстоятельствах (из хулиганских побуждений). В тот день бригада рабочих подсобного хозяйства проводила заготовку сена. Когда С. направился по деревянному мостику к машине, чтобы ехать в город, рабочие бригады К. и 3. по существовавшему в деревне обычаю решили искупать С. в реке. С этой целью они столкнули его в воду. Он некоторое время плыл по реке, а потом утонул. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ на­шла в действиях осужденных состав неосторожного убийства. 3. и К. на предварительном следствии и в суде умысел на убийство С. отрицали, пояснив, что решили выкупать его в реке ради шутки и не предвидели, что она закончится так трагически. Как видно из показаний осужденных, а также свидетелей, после того, как С. столкнули в воду, он всплыл, поднялся во весь рост, а потом поплыл по течению. 3. кричал ему: «Яковлевич, плыви под мост», поскольку в том месте можно было выбраться на берег. Как видно из матери­алов дела, 3. предлагал К. искупать также и Г., находившегося на мосту, и они предпринимали аналогичные действия, чтобы столкнуть его в воду, но тот сам прыгнул в реку. Верховный Суд справедливо, на наш взгляд, пришел к выводу, что поведение 3. и К. свидетельствует об отсутствии у них умысла на убийство. К. и 3., сталкивая С. в воду, не предвидели его гибели, хотя при сложившейся ситуации должны были и могли предвидеть, что в результате их действий могут наступить указанные последствия. При таких обстоятельствах действия осужденных надлежит квалифицировать не как умышленное убийство, а как убийство по неосторожности.

От преступной небрежности следует отличать так называемый случай, т. е. невиновное причинение вреда. В соответствии с ч. 1 ст. 28 УК деяние признается совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам не могло осознавать общественной опасности своих действий (без­действия) либо не предвидело возможности наступления обще­ственно опасных последствий и по обстоятельствам дела не долж­но было или не могло их предвидеть.

Так, органами предварительного следствия Л. обвинялся в неосторожном убийстве С., совершенном при следующих обстоятельст­вах. Несовершеннолетние Л., М., 3., Р., X. и С. приехали в охотничье зимовье. За ужином они выпили бутылку вина, после чего около зимовья по очереди стали стрелять по пустым банкам и бутылкам из самодельного пистолета. Сделав несколько выстрелов, С., X. и Р. вернулись в зимовье и сели за стол у окна, затянутого двумя слоями полиэтиленовой пленки, а Л., М. и 3. продолжали стрелять.

Около 18 часов, когда наступили сумерки, Л., будучи близоруким и находясь в нетрезвом состоянии, зарядил пистолет и со взведенным курком стал бегать около зимовья в поисках более крупной мишени, по которой можно произвести выстрел. Пробегая мимо зимовья, Л. споткнулся и, падая, непроизвольно нажал на курок пис­толета. Произошел выстрел, которым сидевшему в зимовье напро­тив окна С. было причинено проникающее ранение левой полови­ны грудной клетки с повреждением легкого, от которого наступила смерть.

Районный народный суд оправдал Л. в совершении неосторож­ного убийства за отсутствием в его действиях состава преступле­ния. В кассационном и надзорном порядке приговор был оставлен без изменения. Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об отмене всех судебных решений и направлении дела на новое судебное рассмотрение, указав, что Л. не предвидел последствий своих действий, но по обстоятельствам дела должен был и мог их предвидеть. Судебная коллегия Вер­ховного Суда РФ протест оставила без удовлетворения, указав следующее. На основании рассмотренных доказательств суд обо­снованно пришел к выводу о том, что Л., пробегая под окном зимо­вья с заряженным пистолетом, дуло которого было направлено вниз, не предвидел и не мог предвидеть, что не заметит ведро, споткнется о него, падая, взмахнет руками, непроизвольно нажмет на спусковой крючок и произойдет выстрел в сторону окна зимо­вья, которым будет смертельно ранен С. Поэтому суд правильно пришел к выводу об отсутствии в действиях Л. состава преступле­ния и постановил в отношении него оправдательный приговор.

Случай характеризуется отсутствием либо обоих критериев преступной небрежности (объективного и субъективного), либо одного из них. Случай (казус) в отличие от вины следует считать не психическим отношением лица к содеянному (его не сущест­вует), а особым психическим состоянием лица, действующего (или бездействующего) в той или иной обстановке, исключающим об­щественную опасность содеянного им.

Часть 2 ст. 28 УК РФ предусматривает особую разновидность невиновного причинения вреда. Деяние признается совершенным невиновно и тогда, когда лицо, его совершившее, хотя и предви­дело возможность наступления общественно опасных послед­ствий, последствий своих действий (бездействия), но не могло их предотвратить в силу несоответствия своих психофизиологичес­ких качеств требованиям экстремальных условий или нервно-пси­хическим перегрузкам. Эта формула заимствована законодателем из Теоретической модели Уголовного кодекса (автором этой фор­мулы является Р. И. Михеев). Это правило развивает принцип субъективного вменения, в соответствии с которым лицо, осущест­вляющее деятельность, связанную с экстремальными условиями и нервно-психическими перегрузками, может быть признано виновным только в случае, если его субъективные качества соот­ветствовали объективным требованиям ситуации и лицо сознава­ло общественно опасный характер своих действий (бездействия), предвидело их общественно опасные последствия либо не пред­видело, но могло по своим субъективно-личностным качествам их предвидеть и предотвратить. Р. И. Михеев справедливо не распро­страняет это общее правило на те случаи, когда общественно опас­ные последствия возникли по вине самого лица, например в слу­чае сокрытия им своих психофизиологических недостатков, препятствующих выполнению данного рода деятельности или профессии, занятия обманным путем соответствующей должности, требующей специальных знаний, навыков и подготовки, а также в случае добровольного приведения себя в определенное состояние вследствие принятия алкоголя, наркотических, психотропных или иных сильнодействующих веществ.

Указанная разновидность случая как невиновного причинения вреда нередко связана с экстремальными условиями и непомер­ными нервно-психическими нагрузками, испытываемыми тем или иным лицом, чаще всего в сфере управления техникой. Это отно­сится, например, и к пилотам, вылетающим в рейс, не отдохнув от предыдущего, и к водителям большегрузных автомашин, вынуж­денных по тем или иным причинам не одни сутки проводить «за баранкой», и авиа- и железнодорожным диспетчерам, также иног­да работающим с огромной перегрузкой. Во многих случаях эти лица, допустившие наступление тех или иных общественно опас­ных последствий, предвидели возможность их наступления, одна­ко в силу указанных выше причин они не могли их предотвратить.