4. Ответственность соучастников

Следует отметить, что в науке уголовного права вопрос об ос­нованиях уголовной ответственности соучастников преступления решается не однозначно. На этот счет существуют две основные теоретические конструкции. Одна исходит из признания акцес­сорного, т.е. несамостоятельного, придаточного характера со­участия. Ответственность соучастников при этом связывается с ответственностью исполнителя. Другая конструкция строится на утверждении независимости ответственности соучастников от дей­ствий исполнителя.

Основные положения этой теории состоят в следующем:

1. соучастник может нести ответственность за свои действия лишь при наличии наказуемого действия исполнителя (и, следовательно, может быть привлечен к уголовной ответственности, если к ней привлечен и исполнитель);

2. наказуемость соучастника определяется той статьей уголовного за­кона, по которой квалифицируются действия исполнителя.

Следует отметить, что в науке советского уголовного права ак­цессорная теория соучастия, как правило, отвергалась, правда во многом по идеологическим соображениям, так как принцип акцессорности соучастия рассматривался как буржуазный¹. Исторически так оно и было, поскольку представление об акцессорной природе соучастия ведет начало с эпохи Французской революции XVIII в. и впервые было законодательно оформлено во француз­ском Уголовном кодексе 1791 г. и в особенности в Кодексе 1810 г. (Кодекс Наполеона). В этих законодательных актах уголовно-пра­вовая оценка действий соучастника полностью определялась оцен­кой преступления, совершенного исполнителем, и зависела от нее. Так, если исполнитель совершил оконченное преступление, то за оконченное преступление должны отвечать и соучастники. Если же исполнитель совершил, например, лишь покушение на преступ­ление, то и другие соучастники должны нести ответственность за неоконченное преступление. Если действия исполнителя не под­лежали уголовной ответственности, то не могли быть привлечены к уголовной ответственности и другие соучастники. Акцессорная теория соучастия в преступлении была значительным шагом в на­правлении развития демократических принципов уголовного пра­ва. Она ограничивала безмерно широкие основания уголовной от­ветственности, характерные для феодального уголовного права, и являлась вполне прогрессивной. Тем не менее, как отмечалось, наука советского уголовного права категорически отвергала эту теорию. Однако уже в начале 60-х гг., в условиях жесткого идеоло­гического пресса, с поддержкой этой теории выступил М. И. Ко­валев, открыто заявив: «То обстоятельство, что принцип акцессор­ной природы соучастия впервые выдвинут в буржуазной науке уголовного права, ровным счетом ничего не может доказать»¹.

Категорическое отрицание акцессорной теории соучастия в советской уголовно-правовой литературе в определенном смысле было парадоксальным, так как советское уголовное законодатель­ство уже с 1958 г., т. е. с принятием Основ уголовного законода­тельства Союза ССР и союзных республик, в основном было по­строено на акцессорной теории соучастия и отражало ее основные черты. Так же обстоит дело и в связи с принятием нового УК РФ. Поэтому в настоящее время можно признать (с некоторыми ого­ворками), что в основе ответственности соучастников по россий­скому уголовному законодательству лежит именно акцессорная теория.

Во-первых, в соответствии с ч. 1 ст. 34 УК РФ «ответственность соучастников определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления». Учитывая же, что объективная сторона преступления выполняется испол­нителем, очевидно, что УК ставит ответственность соучастников в зависимость от ответственности исполнителя.

Действия соисполнителей квалифицируются по одной статье УК, предусматривающей ответственность за совместно совершен­ное ими преступление без ссылки на ст. 33 (ч. 2 ст. 34 УК РФ). Действия организатора, подстрекателя и пособника квалифици­руются по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление (имеется в виду совершенное исполнителем) со ссыл­кой на ст. 33 УК (ч. 3 ст. 34 УК РФ). Организатор, подстрекатель и пособник несут ответственность как соучастники и в тех случаях, когда исполнителем является лицо, специально указанное в соот­ветствующих статьях Особенной части УК (ч. 4 ст. 34 УК РФ). В последнем случае речь идет о соучастии в преступлении, в кото­ром в качестве исполнителя выступает специальный субъект пре­ступления. Например, в соответствии с ч. 1 ст. 331 УК РФ субъек­том преступления против военной службы признаются лишь военнослужащие, проходящие военную службу, а также гражда­не, пребывающие в запасе во время прохождения ими военных сбо­ров и некоторые другие лица. Соучастниками же этих преступле­ний, например дезертирства (ст. 338 УК РФ), могут быть не только названные в этой статье лица, но и другие физические, вменяемые и достигшие возраста уголовной ответственности (за совершение данного преступления) лица, выступающие в качестве, допустим, подстрекателя или пособника к этому воинскому преступлению. Точно так же исполнителем получения взятки (ст. 290 УК РФ) мо­жет быть лишь должностное лицо (его определение дается в при­мечании 1 к ст. 285 УК РФ). Однако в качестве соучастника (орга­низатора, подстрекателя или пособника) к ответственности за получение взятки может быть привлечено и не должностное лицо.

В соответствии с ч. 5 ст. 34 УК РФ в случае недоведения испол­нителем преступления до конца по не зависящим от него обстоя­тельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к совершению преступления или покушение на совершение преступления.

Таким образом, основания и пределы ответственности соучаст­ников определяются так или иначе в соответствии с уголовно-пра­вовой оценкой деяния, совершенного исполнителем. Это отвеча­ет законодательному положению об общем основании уголовной ответственности, каковым является совершение деяния, содержа­щего все признаки состава преступления, предусмотренного УК (ст. 8 УК РФ). В этом смысле соучастие не создает каких-то новых оснований уголовной ответственности. Уголовный закон лишь уточняет и конкретизирует уголовно-правовую специфику оцен­ки деятельности организатора, подстрекателя и пособника пре­ступления, с одной стороны, делая ее производной и зависимой от уголовно-правовой оценки деяния исполнителя, а с другой — оп­ределяя и конкретизируя содержание объективной и субъектив­ной сторон преступной деятельности соучастников. Таким обра­зом, в нормах Общей части формулируется состав преступления, совершенного организатором, подстрекателем и пособником. Со­участие не изменяет оснований уголовной ответственности. В этом смысле основание уголовной ответственности соучастников не зависит от их роли в совершении ими преступления в соучастии. Вместе с тем ответственность каждого соучастника имеет само­стоятельный и строго индивидуальный характер.

Соучастники отвечают хотя и за общее преступление, но в пре­делах личной ответственности, в пределах лично ими совершен­ного, т.е. в зависимости (в этом смысле) от их роли в соучастии — организатора, подстрекателя или пособника.

Как следует из сказанного, признание акцессорной природы соучастия вовсе не означает абсолютной зависимости ответствен­ности соучастников от ответственности исполнителя. Как уже от­мечалось, соучастник отвечает строго в пределах личной винов­ности. Подтверждением этому служит норма УК РФ об эксцессе исполнителя.

В соответствии со ст. 36 УК РФ эксцессом исполнителя признает­ся совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников.

За эксцесс исполнителя другие соучастники уголовной ответ­ственности не подлежат. Например, соучастники договорились совершить квартирную кражу. Исполнитель же вышел за рамки сговора и совершил не только кражу, но и убийство внезапно воз­вратившегося домой хозяина квартиры. В этом случае за убийст­во будет нести ответственность только исполнитель. Другие же соучастники понесут наказание за соучастие в краже. Для при­влечения же их (организатора, подстрекателя или пособника) к ответственности за соучастие в убийстве нет оснований, так как в их деятельности отсутствуют как объективные (причинная связь между их действиями и убийством), так и субъективные (умысел на убийство) признаки соучастия в совершенном исполнителем убийстве.

Определенное самостоятельное значение для ответственнос­ти соучастников (в отличие от ответственности исполнителя) мо­гут приобрести их действия (бездействие), выразившиеся в добро­вольном отказе от преступления. В соответствии с ч. 4 ст. 31 УК РФ организатор преступления и подстрекатель к преступлению не подлежат уголовной ответственности, если эти лица своевремен­ным сообщением органам власти или иными предпринятыми ме­рами предотвратили доведение преступления исполнителем до конца. К указанным мерам можно отнести, например, их успеш­ное психологическое воздействие на исполнителя, направленное на его отказ от совершения преступления; предупреждение потер­певшего о грозящей ему опасности и обеспечение его безопаснос­ти и т. д. Пособник не подлежит уголовной ответственности, если он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления. И в этом случае пособник может быть освобожден от уголовной ответственности даже тогда, когда он предпринял такие меры, но исполнитель все же осуществил заду­манное. Например, деятельность пособника в убийстве выразилась в том, что он по просьбе исполнителя передал ему в этих целях пистолет. Затем, испугавшись уголовной ответственности за соучас­тие в убийстве, он отобрал его у исполнителя. И если исполнитель совершит убийство другим способом (например, с использовани­ем холодного оружия или другого огнестрельного оружия), для привлечения такого «пособника» к уголовной ответственности за убийство нет оснований.

Совместное совершение соучастниками преступления не озна­чает, что все они обязательно понесут и равное наказание. В соот­ветствии с ч. 1 ст. 67 УК РФ при назначении наказания за преступ­ление, совершенное в соучастии, учитываются характер и степень фактического участия лица в его совершении, значение этого учас­тия для достижения цели преступления, его влияние на характер и размер причиненного или возможного вреда.

Самостоятельным характером отличается ответственность со­участников и в случае их неудавшейся деятельности. Допустим, организатор или подстрекатель сделали все возможное, чтобы ис­полнитель совершил преступление, однако тот в последний момент отказался от задуманного. Действия организатора и подстрекате­ля при этом не теряют опасности и по общему правилу должны квалифицироваться как приготовление к преступлению, если это преступление относится к тяжким или особо тяжким преступле­ниям, т. е., например, как приготовление к краже (по ст. 30 и соот­ветствующей части ст. 158 УК РФ). Исполнитель же в этом случаев силу ст. 31 УК РФ не может быть привлечен к уголовной ответ­ственности. Если же исполнитель довел свои действия до стадии покушения на преступление (допустим, у организатора или под­стрекателя был сговор с исполнителем на совершение им убийст­ва, тот выстрелил в потерпевшего, но промахнулся), то и органи­затор и подстрекатель подлежат ответственности за соучастие в покушении на убийство.

На этих же основаниях должна строиться и ответственность за неудачное пособничество. Если несмотря на оказанное пособни­ком содействие исполнитель не совершил преступления ввиду до­бровольного отказа, действия пособника должны квалифициро­ваться как приготовление к преступлению. Неудавшееся пособничество может выразиться и в том, что действия пособника не находятся в причинной связи с совершенным преступлением. Например, пособник через посредника пытался передать испол­нителю пистолет для убийства потерпевшего, но посредник удер­жал это оружие у себя, и исполнитель совершил убийство другим способом или другим оружием. В этом случае пособник также дол­жен нести ответственность не за соучастие в убийстве (нет объек­тивного признака соучастия), а за приготовление к нему. Если же исполнитель довел (с помощью пособника) свои действия до ста­дии покушения на преступление, то и пособник привлекается за соучастие в покушении на преступление.

Самостоятельный (а не абсолютно зависимый от ответствен­ности и наказания исполнителя) характер ответственности соучаст­ников проявляется и в том, что, как определено в ч. 2 ст. 67 УК РФ, смягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при назначении наказания только этому соучастнику. Например, в соответствии с п. «б» ч. 2 ст. 162 УК РФ разбой признается совершенным при отяг­чающих (квалифицирующих) обстоятельствах, если он совершен лицом неоднократно. Поэтому если, допустим, пособник в разбое ранее не участвовал в таком преступлении, то его действия не мо­гут быть квалифицированы по п. «б» ч. 2 ст. 162 УК РФ (хотя бы и со ссылкой на ст. 33). Если, например, его действия выразились в предоставлении исполнителю оружия для совершения разбоя, то они будут квалифицированы по ч. 5 ст. 33 и п. «г» ч. 2 ст. 162 УК РФ.

Таким образом, ответственность соучастников, будучи в основ­ном зависимой от ответственности исполнителя, все же в опреде­ленной мере носит самостоятельный характер.

От соучастия в преступлении надо отличать прикосновенность к преступлению, т. е. деятельность, связанную с совершением преступления, но не являющуюся содействием ему. Советское уголов­ное законодательство знало две уголовно наказуемые формы при­косновенности — недонесение и укрывательство. Недонесением называлось недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном преступлении, укрывательством — заранее не обе­щанное укрывательство преступника, а равно орудий и средств совершения преступления, следов преступления либо предметов, добытых преступным путем. И недонесение и укрывательство влек­ли уголовную ответственность лишь в случаях, специально преду­смотренных Особенной частью УК.

В период перестройки при обсуждении вопроса о путях даль­нейшего развития уголовного законодательства в демократичес­ком направлении были высказаны предложения об отказе от на­казуемости за недонесение. Они обосновывались тем, что оставление в уголовном законе этой нормы возлагает на граждан правовую обязанность следить друг за другом, ведет к ненужной подозрительности. Учитывая же наше прошлое, в особенности те предвоенные и послевоенные годы, когда доносительство было возведено в ранг высших гражданских доблестей советского чело­века, можно считать, что вред моральный в этих случаях намного перевешивает уголовно-правовую пользу¹. Несмотря на то, что такие соображения, казалось бы, соответствовали перестроечным демократическим преобразованиям, они вызвали резкую отповедь в юридической литературе. Так, С. В. Дьяков, например, считал, что этим самым «неправильно формируется общественное мнение, падает уровень правосознания, размывается активная позиция граждан, воцаряется мещанский тезис «моя хата с краю», что «от­сюда начинается проявление безыдейности, бездуховности, безраз­личия к ближнему и, напротив, воспитывается эгоцентризм, мещанство и аморалистическая демагогия в ситуациях, когда надо действовать в интересах общества и конкретной личности»².

Тем не менее развитие отечественного уголовного законода­тельства в этой части пошло именно в демократическом направ­лении. В 1993 г. круг лиц, ответственных за недонесение и укрыва­тельство, был ограничен. Было установлено, что уголовной ответственности за недонесение не подлежат супруги и близкие родственники лица, совершившего преступление, а также священ­нослужитель, которому о преступлении стало известно из испове­ди. Супруг и близкие родственники перестали подлежать и уго­ловной ответственности за укрывательство. Новый УК РФ пошел еще дальше и отменил уголовную ответственность за недонесение, сохранив ее лишь за заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений (ст. 316 УК РФ) (в соответствии с примеча­нием к ст. 316 из числа субъектов этого преступления исключены супруга и близкие родственники лица, совершившего особо тяж­кое преступление). В связи с этим Общая часть нового УК не со­держит каких-либо норм о прикосновенности к преступлению. Отныне эта проблема является проблемой существования в УК одной статьи Особенной части, и в связи с этим можно сказать, что прикосновенность к преступлению как институт Общей части уголовного права себя исчерпала.