1. Социальная природа преступления

Переход на позиции приоритета общечеловеческих ценностей требует разрушения такой искусственно возведенной в советской уголовно-правовой науке «берлинской стены», как постулат о про­тивоположности и непримиримости понятий преступления, дава­емых в советской и буржуазной науке уголовного права в связи с их классовой природой и классовым содержанием. Сейчас отече­ственная юридическая наука постепенно освобождается от старых предубеждений, и, пожалуй, легче всего это происходит в уголов­ном праве. Дело в том, что преступление, например убийство, для близких потерпевшего есть всегда зло, всегда личное горе, незави­симо от общественно-политического строя страны, где оно про­изошло. Поэтому борьба с преступностью, в том числе и уголов­но-правовыми методами, должна не разъединять, а объединять страны с разными политическими и экономическими системами. И многое в этом направлении уже сделано. Российская Федера­ция, например, официально стала членом Интерпола (заметим, что органы внутренних дел бывшего Союза ССР еще до его вступ­ления в эту международную организацию успешно провели сов­местные с полицией ряда западных стран операции по борьбе с наркотизмом). Перспективным представляется дальнейшее меж­дународное сотрудничество в борьбе с терроризмом, экологичес­кой и экономической преступностью.

Таким образом, в современном мире преступление не носит классового характера, а понятие о преступном отражает представ­ление о необходимости уголовно-правовой защиты всеми признан­ных общечеловеческих ценностей от преступных посягательств.

Однако это вовсе не значит, что тезис о классовой природе преступления является целиком и полностью ошибочным. В исто­рии человеческого общества понятие о преступлении действитель­но возникло в связи с разделением общества на классы с их анта­гонистическими в то время противоречиями, с образованием государства и права. И лучшим подтверждением этому является уголовное право рабовладельческого общества. В этом первом в истории классовом обществе преступлениями объявлялись толь­ко такие действия, которые представляли опасность для интересов господствующего класса. Так, в рабовладельческом государст­ве даже убийство человека в зависимости от классовой принад­лежности убитого либо вовсе не рассматривалось как преступле­ние, либо, наоборот, рассматривалось как тягчайшее преступление. Например, по римскому праву не считалось преступлением убий­ство рабовладельцем своего раба — это было лишь правомерным уничтожением своего имущества. Вместе с тем малейшее посяга­тельство со стороны раба на интересы рабовладельца считалось тяжким преступлением.

Классовая природа преступления сохранялась и в феодаль­ном обществе. Там преступлением объявлялись такие деяния, которые представляли опасность для феодалов и церкви. Напри­мер, тяжким преступлением считалось малейшее нарушение при­вилегий помещика: охота на дичь в лесах феодала могла повлечь для крестьянина смертную казнь. Феодалы сами осуществляли правосудие над своими крестьянами. Самым крупным земле­владельцем в феодальном обществе была церковь. Поэтому вся­кое расхождение с религиозными догматами рассматривалось как ересь и каралось сожжением на костре. Религиозные преступле­ния рассматривались как наиболее тяжкие.

В результате английской и французской буржуазных револю­ций был провозглашен принцип формального равенства перед уголовным законом. Однако это вовсе не означало, что уголов­ное право капиталистических стран (Западной Европы) с того времени сразу же утратило классовый характер. До этого еще было очень далеко. С образованием в России в октябре 1917 г. первого в мире социалистического государства стала совершен­но очевидной классовая направленность зарождавшегося социа­листического уголовного права. С редкой откровенностью это признавалось во всех уголовно-правовых актах — от первых уго­ловно-правовых декретов Советской власти до последнего совет­ского Уголовного кодекса — УК РСФСР 1960 г. И лишь развитие демократии и правовых начал в странах Западной Европы, США, Канады и других государств, сокрушительное поражение фа­шистской Германии во второй мировой войне и, наконец, крах тоталитарной коммунистической системы в бывшем Советском Союзе и странах Восточной Европы и их усилия по реформиро­ванию экономики в направлении перехода к рынку не на словах, а в действительности устранили классовую направленность уго­ловного права.