§ 1. Судебная власть в системе разделения властей

Судебную власть часто называют "третьей властью", по­скольку в конституционных текстах и доктрине при перечисле­нии ветвей власти, составляющих систему разделения властей, она обычно следует за законодательной и исполнительной. Одна­ко это ни в какой мере не умаляет ни ее значимости, ни строго очерченной самостоятельности по отношению к другим ветвям власти. Более того, в зависимости от формы правления взаимо­зависимость законодательной и исполнительной властей может быть большей (парламентская форма правления) или меньшей (президентская республика). Судебная же власть при любой из названных форм правления одинаково отграничена от других ветвей власти, что, разумеется, не исключает ее взаимосвязи с ними (о чем пойдет речь ниже).

Каждой ветви власти присущи специфические формы дея­тельности. У судебной — такой формой деятельности является правосудие — разрешение на основе действующего права эконо­мических, политических и иных конфликтов и споров, участника­ми которых становятся граждане, их объединения, юридические лица, муниципальные государственные органы и даже само го­сударство.

Можно схематично выделить три основных взаимосвязанных направления деятельности судебной власти:

• охрана прав и законных интересов граждан;

• охрана правопорядка от преступных и иных правонарушений;

• контроль за тем, чтобы деятельность государственных орга­нов не выходила за правовые рамки.

Каждая ветвь власти осуществляет свои функции с помощью особых, присущих только ей органов. У судебной власти таковыми являются суды, составляющие судебную систему (которая, как мы увидим в дальнейшем, часто распадается на несколько подси­стем). Это жестко структурированная система. Ее организацион­ные формы детально определены законом и могут быть изменены только в законодательном порядке ("Судебная власть Соединен­ных Штатов осуществляется Верховным судом и теми низшими судами, которые будут время от времени устанавливаться и уч­реждаться Конгрессом", — Конституция США. Разд. 1 ст. III).

Деятельность судебной системы происходит в рамках столь же строго и детально регламентированной законом процедуры. Ее решения могут основываться только на праве. Ее кадровый состав — судьи — образует особый профессиональный слой, так называемый судейский корпус, который как таковой, равно как и составляющие его судьи, имеет особый правовой статус ("Судеб­ная власть вверяется судьям". Основной закон ФРГ. Ст. 92).

Никто, кроме судебной системы в лице образующих ее су­дов, не может вершить правосудие от имени государства. Никто, в том числе и государство в лице любых его органов, не вправе вмешиваться в деятельность судебной системы по осуществлению правосудия. Граждане, их организации и объединения, все госу­дарственные и муниципальные органы, само государство, пред­ставленное высшими органами власти и управления, обязаны не­укоснительно выполнять решения судов.

При всей относительной самостоятельности судебной власти ее деятельность во многом зависит от других ветвей власти, и прежде всего от законодательной. Ведь именно последняя опреде­ляет компетенцию отдельных звеньев судебной системы, статус судей и целый ряд других вопросов. Основой этой законодательной регламентации является конституция. Трудно представить себе современную конституцию, в которой не было бы раздела под тем или иным названием ("О судебной власти" — конституции Фран­ции, Испании, Японии; "Правосудие" — Основной закон ФРГ, "Суды" — Конституция Португалии и т. п.), где в сжатой форме, свойственной конституциям, в том или ином сочетании установле­но то, что принято называть "конституционными основами су­дебной власти". Сюда относится:

• определение судебной власти как одной из составляющих три­единой системы разделения властей;

• основные принципы организации и деятельности судебной си­стемы;

• правовой статус судей;

• судебные гарантии прав и законных интересов граждан. Конституционные основы детально развиты в законах о су­доустройстве (например, в ФРГ — Закон о судоустройстве, дей­ствующий в редакции 1975 г.; во Франции — Кодекс судоустрой­ства 1978 г.; в США - "Судоустройство и судопроизводство", разд. 28 свода Законов США; в Испании — "Органический закон о судебной власти" 1981 г. и др.), а также законах о статусе судей (во Франции — "Органический закон о статусе магистратуры" 1958 г., в Германии — "Закон о судьях" 1961 г. и др.).

Роль исполнительной ветви власти в отношении судебной си­стемы по сравнению с законодательной не столь значительна. Она сводится в основном к материально-техническому обеспечению деятельности судов. Эта роль несколько больше в тех странах, где на министерства юстиции возложены отдельные управленчес­кие функции и руководство прокуратурой, как это, например, имеет место в Германии, где на министерства юстиции земель (их Деятельность координирует федеральное министерство юстиции) возложено назначение значительной части судей.

Однако во второй половине XX в. во многих странах мини­стерства юстиции утратили былую ведущую роль в области уп­равления юстицией. Отчетливо проявилась тенденция передачи соответствующих функций в особые органы судейского самоуп­равления, которые предусмотрены многими новейшими конститу­циями, в том числе конституциями постсоциалистических стран, включая бывшие республики в составе СССР. Эти органы носят различные наименования: во Франции и Италии — Высший Со­вет магистратуры; в Испании — Высший Совет судебной власти; в Болгарии — Высший судебный Совет; в Польше — Всепольский Судебный Совет; в Армении — Совет правосудия и т. п.

Насколько значим этот орган, можно судить по его составу. В Италии, например (ст. 104 Конституции), в Высшем Совете магистратуры председательствует Президент Республики, в со­став Совета по должности входят Председатель и Генеральный прокурор Кассационного Суда, остальные его члены избираются на четыре года: две трети — судейским корпусом из своего соста­ва, одна треть — Парламентом на совместном заседании палат из числа профессоров права и адвокатов, имеющих не менее чем пятнадцатилетний стаж.

Примерно такой же состав Высшего Совета магистратуры во Франции: Председатель — Президент Республики, вице-пред­седатель — министр юстиции, шесть судей, шесть прокуроров, три юриста, назначаемые соответственно Президентом Респуб­лики, Председателем Национального Собрания и Председателем Сената.

Именно на эти органы судейского самоуправления возложе­ны вопросы формирования судейского корпуса и карьеры судей и прокуроров, их назначения на должность, дисциплинарной ответ­ственности, реорганизации отдельных судов, инспектирования судов в необходимых случаях и т. д.

Основное предназначение такого рода органов Конституция Польши 1997 г. определила так: "Всепольский Судебный Совет стоит на страже независимости судов и независимости судей" (ст. 186). В отличие от органов исполнительной власти — министерств юсти­ции советы судей отнесены конституциями в число органов, пред­ставляющих судебную власть, хотя собственно судебных функ­ций (рассмотрение дел) они не осуществляют.

Вопрос о том, относится ли прокуратура к органам судебной власти, не знает однозначного решения. Все зависит от места, занимаемого прокуратурой в системе государственных органов. В большинстве государств прокуратура действует под общим руко­водством министра юстиции, представляет собой более или менее централизованную систему, но в ряде стран эта система не толь­ко соответствует судебной системе, но и организационно связана с ней; прокуроры состоят и действуют при судах. Более того, и судьи и прокуроры равным образом входят в единый профессио­нальный корпус, именуемый магистратурой, и именуются магистратами. При такой системе можно говорить о том, что проку­ратура охватывается понятием судебной власти. В тех странах (Китай, Венгрия и др.), где прокуратура является организацион­но обособленной самостоятельной системой, она занимает как бы промежуточное положение между судебной и исполнительной вет­вями власти, но нередко ближе к последней. В США министр юстиции является одновременно Генеральным атторнеем (проку­рором), однако в целом, в силу особенностей американской феде­рации, прокуратура носит в значительной мере децентрализован­ный характер.

Примером первой модели может служить Франция. Здесь при судах первой инстанции состоят так называемые республиканс­кие прокуроры, при каждом суде второй (апелляционной) инстан­ции — Генеральный прокурор с группой помощников, первый из которых именуется Генеральным адвокатом. При высшей инстан­ции состоит Генеральный прокурор Кассационного Суда со своим аппаратом. Прокуроры представляют государство в уголовном и гражданском судопроизводстве, осуществляют контроль за дея­тельностью следственных органов. Общее руководство прокурату­рой осуществляет министр юстиции. Поскольку прокуроры имеют статус магистрата, они оказываются также и в компетенции Выс­шего Совета магистратуры. Аналогичная модель существует в Гер­мании, а в Испании прокуратура совсем не связана с министер­ством юстиции, ею руководит Генеральный прокурор, назначае­мый главой государства с учетом мнения Высшего Совета судебной власти. В иерархии этой власти он считается вторым лицом после председателя Верховного Суда.

Спорно отнесение к судебной власти предусмотренных рядом конституций особых органов (хотя они и именуются "судами"), призванных решать вопрос об ответственности главы государства, министров и некоторых других высших должностных лиц, как, например, Высокая палата правосудия и Суд Республики во Фран­ции (первая решает вопрос об ответственности Президента Рес­публики, второй — членов Правительства). Против отнесения этих органов к судебной власти говорит то, что их члены избираются палатами Парламента из числа депутатов. Поэтому они скорее могут быть квалифицированы как особые парламентские квазисудебные органы. Недаром в тексте французской Конституции они включе­ны не в раздел "О судебной власти", а рассматриваются в специ­альных разделах.

Когда Шарль Монтескье в XVIII в. развил идею разделения властей, нечто отдаленно похожее на ее судебную ветвь суще­ствовало лишь в Англии благодаря исторически сложившейся централизации судебной системы и прецедентному характеру права. А между тем суды существовали повсеместно. Однако наличие судов не равнозначно наличию судебной власти. Для того чтобы она сло­жилась в качестве относительно самостоятельной и независимой и получила реальные организационные очертания, потребовался немалый период развития конституционализма и утверждения демократических форм правления и политического режима. В са­мом общем плане можно сказать, что утверждение самостоятель­ной судебной власти — это результат движения стран по пути правовой государственности. Судебная власть по определению не­совместима с самодержавием, тоталитарной государственностью, авторитарно-профеодальными режимами. В силу исторических осо­бенностей, уровня правосознания общества и некоторых других факторов степень самостоятельности, независимости, авторитета судебной власти может быть различна и в тех странах, которые идут по пути правовой государственности. Тем не менее в этих странах очевидна тенденция возрастания роли судебной власти, чему в особенности способствовало расширение во второй поло­вине нашего века судебного контроля за конституционностью и законностью нормативных и иных правовых актов.